А сам Александр, бедная, мужественная, привыкшая к лишениям детка так серьезно уверял воспиталку продленки, что папа просто не может за ним прийти, тут какая-то ошибка, наверное, Сережа, а может, Миша.... подумал и добавил - ну или Маша, она может внезапно! (на этом месте я натурально зарыдала, потому что нет, хороший, не может, сейчас - никак не может, простииииии), что та сама с ним за ручку спустилась смотреть, кому выдает ребенка. Обычно их выдают по паролю и звонку снизу: пост сдал - пост принял, ребенок пошел, пошел, пошел, пошееееел.... дошел? Отлично, спасибо, до свидания.
Эти штуки меня страшно веселили в Еленином саду - до поры до времени, разумеется, до какой-то чудовищной террористической жути, - когда после сверки тебя с паспортом, именем в разрешении на забор ребенка и фотографией, у ребенка интимным шепотом спрашивали: "Ленусик, а это кто за тобой пришел?" И выдавали только после радостного вопля: "Махя - это систлаааа!!!" Особо преданные делу воспиталки умудрялись звонить мамам, даже когда просто за ребенком приходили не часто появляющиеся на садиковских горизонтах отцы - начитались новостей о кражах детей внутри семей, наверное.
Но лучше всех себя на поприще бесед со взрослыми, желающими странного, опять показал Александр. В возрасте его четырех лет отчаянный и смелый дядя вывозил мальчика на море. И не знаю уж, за каким смыслом дядя с тетей поехали в Израиль в рамках культурной программы, но разрешения на вывоз Александра за пределы Йордана у них не было. И поняли они этот прекрасный факт уже на границе, воочию увидев качество и уровень работы израильских антитеррористических и прочих служб. Израильский пограничник посмотрел в Александровские документы, в дядины документы и обратился к ребенку напрямую:
- Как твое имя?
- Александр Салина.
- А это кто? - Все замерли и затаили дыхание.
- Хулио Салина, - недоуменно ответил Александр, внимательно глядя на пограничника: в чем дело-то, документы не читал, что ли?
Тоже будет программист, я считаю. Работа с информацией - это врожденное.