Выхожу вчера с работы в половине двенадцатого. Ночи. Это хорошо, что Швеция, все-таки на час меньше, так бы в половину первого вышла - пока верстка поехала, пока что. Вот помню, из Канады как-то выкладывались. А, самый огонь был из Кении! С видиками и свистелками, ага. Когда распоследний дедлайнер все допилил - уже никакого смысла не было пытаться успеть в город, так что я смотрела на кровавый низкий месяц и жалела, что не курю в окно, было бы романтично.

Но и так ничего. Волны плещут, сухогрузы гудят, спасибо вам, адмирал Кальдмеер, за такой странный выбор места работы, без вас сидеть бы унылому разработчику в какой-нибудь стеклянной колбе, где все в костюмах и говорят друг другу "Приятного дня", идиоты.

И вот как бы все шло нормально ровно до КПП, где обнаруживается, что вообще-то крайне поздно и низзя. А у меня нет особой бумажки и разрешения шефа. "Шеф в курсе, - говорю я основательно. - Я ему звонила, сказала, что слегка задержусь". И убедительно так киваю головой. Ну и в принципе неочевидно, сколько метров пеньки девушка может вынести в сумке для ноутбука, так что какие основания для подозрений - неясно.

Охранники задумчиво меня рассматривают в том смысле, что действительно вроде пару бочек селедки засунуть мне некуда, но хрен же этих с компьютерами знает, они в фильмах вечно прут что-то с булавочную головку, а потом все королевство взрывается к горным троллям. В общем, стой, говорят, щас мы шефу твоему позвоним. И, натурально, звонят, жабы. А шеф по телефону такой хриплый, я прямо увидала через годы и расстояния, как он просыпается на звонок в своем уютном Остермальме - кровать из дуба, пуховое одеялко по такой жаре, пижама в синюю полоску, жена рядом сопит, не выпуская спицы из рук... И тут ему такое: у вас разработчик до сих пор в офисе. И прямо перед глазами шефа проносятся все годы его безупречной службы: он видит отказавшую систему и мечущиеся без руля и ветрил по черному и страшному Балтийскому морю в шторм ослепшие корабли без навигации, у суровых капитанов только секстанты и звезды... Я просто вот по голосу, по одному "Йа?" сразу вот это вот все услышала. Ну и заорала: "Шеф, шеф, нормально все у нас, все работает! Все в порядке!" Подумала и добавила - уже.

Ночь, сверчки и чемпионатНу, я-то ухожу. Так что уже. И охранники на меня посмотрели с молчаливым уважением. Доброй ночи, сказали. Ты там осторожно.

Ну и я осторожно так, ноги по линеечке, чуть не на носочках иду по деревянному настилу, тепло, ночь, в детстве игра такая была - не наступать на сучки в досках... и телефон. "Послушай, - говорит мне очень суровый и собранный Свер. - Если ты с Мари (ударение на а), ты просто так и скажи".
Между прочим, он вообще большой молодец, потому что обычно он начинает меня выбешивать с девяти вечера ненужными вопросами и поиском. Ну где человек может быть? Да на работе, емана! А тут почти до полуночи продержался. Если б лез под руку, когда я верстала богом проклятую аналитику с картинками, я б, конечно, была та еще троллиха Гилитрутт. "Нет, - говорю, - я только с работы вышла. Я в порту. Но так-то вообще не отказалась бы от Мари, причем с машиной. А то, знаешь, темно. Не то чтобы страшно, но все-таки..." А у Свера есть не одна, но особенно хорошая черта - он решает существующие проблемы. Несуществующие он довольно быстро отфильтровывает в спам. И вообще мыслит трезво и четко. Славный он. "Стой там, - говорит. - Прямо там. Не шевелись буквально". И отключается. Это, я считаю, все оттого, что Скандинавия - самая благополучная часть мира, - сначала понаписала себе дико чернушной и зверской литературы, где мало кто не помрет страшной смертью, засосавшись в мясорубку, а потом еще и сама поверила в это. Теперь стокгольмскими ночами по Гамластану шляются одни упоротые туристы и призраки.

Стою. Сверчки. Волны. Тихо. Подъезжает новенькая блестященькая вольва даже без грохочущей музыки, и страшно собранный и деловитый Мари светски спрашивает: "Что там у вас случилось? Навигация отказала?" А Мари после истории с рубашкой вообще все время бледный, страшно собранный и в чем-то виноватый. Даже жалко. "Вольва папина или дядина? - спрашиваю. Дядя у Мари вольный бизнесмен и фотограф - все фотки Стокгольма я безжалостно тырю из его инстаграма, потому что сама не умею. А в его квартире на Риддархольмен живет Мари и еще половина курса. Большую часть времени. - Я вообще такси ждала". Каждый нормальный мужик тм, включая любого из моих братьев, после такого выступления разворачивается и уезжает, я считаю. Ну может, такси еще вызовет. Но Мари все время мучается какой-то неясной виной, поэтому он говорит: "Ну пожалуйста. Ну меня Свер попросил тебя забрать. Сядь в машину, а?"

Это было лучшее время спросить "А то что?" и еще минут двадцать сладко попрепираться, но ночь. Усталость. Переоценка такая неслабая в голове. Кто тебя кинет в огонь, а кто приедет вытаскивать. Сажусь - и через тридцать секунд сплю без памяти - дорога ровная, мотор успокаивающе так гудит, тени фонарей скользят по лицу и рукам. Просыпаюсь резко, в мгновенном ознобе от недосыпа, машина стоит рядом с университетским корпусом. В Уппсале. Это семьдесят километров от Стокгольма. И нет, мне завтра не надо в Лабораторию. А вот в главное здание как раз надо. В Стокгольме.

Смотрю на Мари - вот он-то курит в окно. Молчаливый, усталый и взрослый. В белой рубашке. Интересно, куда он вообще мог пойти в белой рубашке, он же не работает. Обычно Свер выглядит очень взрослым, потому что спокойный и прет на себе весь зоопарк: мать, сестер, меня, Мари. А Мари - веселый разгильдяй с тонкой душевной организацией, сын обеспеченных родителей, которые за всю жизнь ему больше трех слов не сказали. Невротик с огромным внутренним миром: тащить тяжело, выбросить невозможно.

- Мари, - говорю. Охрипла со сна, приходится откашливаться. - Мари. Мне завтра не надо в университет. То есть, надо, но в Стокгольме.
- Да? - говорит. - А ты мне не сказала.
- Я заснула потому что. Ну и ты не спрашивал. Нет, я понимаю, ты подумал, что раз Свер просит, наверное, мне надо в Уппсалу...
- Да нет, я просто не подумал... ни о чем...

И вина эта висит уже просто в воздухе. Густая и плотная, хоть руками трогай. Он сигарету смял и говорит: "Ну что, поехали обратно? Ты спи, наверное". А уставшие же все невероятно, я так точно. Я ему говорю: "Давай здесь уже останемся. До утра. Надо поспать. У меня же есть здесь комната". Он сначала говорит "Ага", выходит из машины, идет рядом со мной по гравийной дорожке среди роз. На мокрой траве темные тени. Потом останавливается и говорит:

- Это же твоя комната?
- Ну да.
- То есть, я приехал ночью, забрал тебя, отвез в Уппсалу и остался у тебя, получается? А как ты себе это представляешь?

Ну, будь я посвежее, уже начала бы орать на этом месте, что мне все эти заморочки уже вот где. Но я устала. Я тихая. Поэтому я говорю:

- Христа ради, Мари, давай вот это вот все с утра? Сверу я позвоню сейчас...

И он совершенно на автомате, не задумываясь, говорит:

- Не надо, он спит, у него тренировка в шесть...

И мы стоим молча и смотрим друг на друга. Ночь, тишина, где-то кто-то хохочет в жилых комнатах, сверчки.

И я достаю последний козырь:

- Чемпионат мира по Доте. Тут странное ПО, конечно, нужно смотреть стрим через глюкогенный браузер, но все-таки...

Когда я засыпаю, он сидит перед экраном, и по его лицу прыгают синие тени. Шведские комментаторы такие размеренные, как будто не спорт комментируют, а кулинарные рецепты.