Это даже лучше, чем Леонкавалло!
читать дальшеОчень тяжело идет акклиматизация, возмущенный разум кипит без всяких там иносказаний. Буквально.
А когда голова опускает? Сколько дней? У вас какие методы? У меня, в основном, вода. Тонна горячей воды на голову. Помогает снизить время до выносимых двух суток.
Вчера смотрела тяжелые сны. Веселые хеллоуиновские кошмарики поторопились, видимо.
Есть один мальчик, много лет назад, тысячу лет, а может и две, пять, десять, десять тысяч лет назад я перестала находить удовольствие в его обществе и сказала - уходи. Выгнала, просто выставила по-хамски. Я не жалею об этом, жалею только о том, что я такая свинья и надо было сделать это мягко, хотя разве это бывает мягко. Я не думаю о нем, не слежу за его жизнью, ничего о нем не знаю, не узнаю в лицо, случайно встретив, но он регулярно мне снится, как проступок, который можно простить, но нельзя забыть. Сегодня мне снилось. что он живет этажом выше, и у него можно спрятать ребенка. Потом я шла по большому мосту перед Белым домом, в начале Кутузовского проспекта, в Москве, меня спросили - идешь к нему? Платье бы надела.
Потом снился большой враг, - мы любим персонифицировать большого врага, пускай он будет конкретный человек и мы его победим и запрем, - большой враг тоже шел со мной по мосту, махал руками, рубил воздух и отчаянно ругался, что нет сил истреблять всю эту нечисть, особенно трудно с вампирами, надо убивать сразу вампирьих детей, иначе мы никогда, никогда от них не избавимся, и кривил лицо, как когда очень больно. Я шла рядом и думала - как же ему трудно, и про вампиров он, конечно, прав. Потом обожгло холодом - а ведь это у нашего ребенка же синяя блестящая кожа. А мой самый младший брат проснулся и поднимает смешную лысую голову, трясет ею, потому что тяжело держать - в специальном свете видно, что кожа синяя и гладкая, но еще не совсем, а словно бы с переходами, как будто трансформация еще не завершилась, и тот мальчик говорит - я спрячу его наверху.
Я очень давно не играла в игры, безнадежно отстав в этом от, например, своего брата, последней качественной игрушкой до того, как мне это стало неинтересно, был едва ли не Варкрафт или даже Лайнэдж. Но большой седовласый дед, американский ученый, тряс крупной лохматой головой, кричал - геймеры, они геймеры, мы даем атомное оружие в руки детям, так толком и не наигравшимся в компьютерные игры! Эррокэ сдержанно переводил вполголоса, наклонившись ко мне, а я все хотела сказать, что не нужно, я понимаю. Слово "геймерство" запустило процесс, я бегала по огромным залам, и эхо шагов отражалось от расписных плит потолков. Большой враг был непобедим, лабиринт набит его людьми, а мой маленький брат с синей кожей кричал и не желал прятаться. Я спрыгнула с большой высоты и проснулась в другой сон, где девочка просит на переправе подождать папу, и паромщик сидит под желтой лампой странной формы, читает, расправив, кусок газеты, в который заворачивали жирную еду, и ждет последнюю машину с материка. Дверь приоткрывается, впуская с мягким светом большую тень, и папа спрашивает шепотом "Эй! Ты спишь?", а она отвечает, торжествуя "Да! Я сплю!" А потом скрипит лестница, и бабушка ругается шепотом - ну куда в одежде к ребенку на постель, ты что! Папа вкусно пахнет и у него щетина. Когда просыпаюсь опять, младенец поднимает смешную лысую голову и трясет ею, потому что держать тяжело. Ты проснулась, смеется он, ты проснулась, давай скорее играть!
И еще важный вопрос. Если требуется срочно переварить и записать и не менее срочно немедленно лечь поспать, то надо записать или поспать? А записать потом? Или потом поспать?
Чего я жду, так это того, что придет ощущение собранности. Я встану, отряхну штаны и скажу, "Ну... поехали!" И будет, конечно, холодок внутри, оттого, что вроде как не совсем готов, но и уверенность, что все утряслось и лежит ровными слоями в порядке нужности - тоже. А оно все не приходит. Боюсь, и не придет. Придется так ехать. В грязных штанах.
А когда голова опускает? Сколько дней? У вас какие методы? У меня, в основном, вода. Тонна горячей воды на голову. Помогает снизить время до выносимых двух суток.
Вчера смотрела тяжелые сны. Веселые хеллоуиновские кошмарики поторопились, видимо.
Есть один мальчик, много лет назад, тысячу лет, а может и две, пять, десять, десять тысяч лет назад я перестала находить удовольствие в его обществе и сказала - уходи. Выгнала, просто выставила по-хамски. Я не жалею об этом, жалею только о том, что я такая свинья и надо было сделать это мягко, хотя разве это бывает мягко. Я не думаю о нем, не слежу за его жизнью, ничего о нем не знаю, не узнаю в лицо, случайно встретив, но он регулярно мне снится, как проступок, который можно простить, но нельзя забыть. Сегодня мне снилось. что он живет этажом выше, и у него можно спрятать ребенка. Потом я шла по большому мосту перед Белым домом, в начале Кутузовского проспекта, в Москве, меня спросили - идешь к нему? Платье бы надела.
Потом снился большой враг, - мы любим персонифицировать большого врага, пускай он будет конкретный человек и мы его победим и запрем, - большой враг тоже шел со мной по мосту, махал руками, рубил воздух и отчаянно ругался, что нет сил истреблять всю эту нечисть, особенно трудно с вампирами, надо убивать сразу вампирьих детей, иначе мы никогда, никогда от них не избавимся, и кривил лицо, как когда очень больно. Я шла рядом и думала - как же ему трудно, и про вампиров он, конечно, прав. Потом обожгло холодом - а ведь это у нашего ребенка же синяя блестящая кожа. А мой самый младший брат проснулся и поднимает смешную лысую голову, трясет ею, потому что тяжело держать - в специальном свете видно, что кожа синяя и гладкая, но еще не совсем, а словно бы с переходами, как будто трансформация еще не завершилась, и тот мальчик говорит - я спрячу его наверху.
Я очень давно не играла в игры, безнадежно отстав в этом от, например, своего брата, последней качественной игрушкой до того, как мне это стало неинтересно, был едва ли не Варкрафт или даже Лайнэдж. Но большой седовласый дед, американский ученый, тряс крупной лохматой головой, кричал - геймеры, они геймеры, мы даем атомное оружие в руки детям, так толком и не наигравшимся в компьютерные игры! Эррокэ сдержанно переводил вполголоса, наклонившись ко мне, а я все хотела сказать, что не нужно, я понимаю. Слово "геймерство" запустило процесс, я бегала по огромным залам, и эхо шагов отражалось от расписных плит потолков. Большой враг был непобедим, лабиринт набит его людьми, а мой маленький брат с синей кожей кричал и не желал прятаться. Я спрыгнула с большой высоты и проснулась в другой сон, где девочка просит на переправе подождать папу, и паромщик сидит под желтой лампой странной формы, читает, расправив, кусок газеты, в который заворачивали жирную еду, и ждет последнюю машину с материка. Дверь приоткрывается, впуская с мягким светом большую тень, и папа спрашивает шепотом "Эй! Ты спишь?", а она отвечает, торжествуя "Да! Я сплю!" А потом скрипит лестница, и бабушка ругается шепотом - ну куда в одежде к ребенку на постель, ты что! Папа вкусно пахнет и у него щетина. Когда просыпаюсь опять, младенец поднимает смешную лысую голову и трясет ею, потому что держать тяжело. Ты проснулась, смеется он, ты проснулась, давай скорее играть!
И еще важный вопрос. Если требуется срочно переварить и записать и не менее срочно немедленно лечь поспать, то надо записать или поспать? А записать потом? Или потом поспать?
Чего я жду, так это того, что придет ощущение собранности. Я встану, отряхну штаны и скажу, "Ну... поехали!" И будет, конечно, холодок внутри, оттого, что вроде как не совсем готов, но и уверенность, что все утряслось и лежит ровными слоями в порядке нужности - тоже. А оно все не приходит. Боюсь, и не придет. Придется так ехать. В грязных штанах.
Мне раньше помогало записать все в мельчайших подробностях, потом найти логические неувязки с нашей реальностью. А раз оно к реальности отношения не имело - можно было успокоиться и спать дальше.
Ilmatar Aalto, сидишь такой выпученный и думаешь - да что ж это было вообще, дяденька зигмунд
Eiri Rifugin, не та, не та пошла реальность
нафиг левую реальность, возвращаемся в нашу)