В одной хорошей детской книжке две женщины высокого общественного положения сидели на осыпающейся древней стене, глядя, как закатное солнце подсвечивает сухую пустыню красным и удлиняются тени редких кустиков шалфея и колючек. Одна из них грызла яблоко и говорила другой: в следующей жизни я хочу быть танцовщицей в большом городе, уж к тому моменту я заслужу эту участь. А вторая спрашивала: да разве ты не довольна тем, что мы тут самые крутые в социальной иерархии? Первая отвечала: лучше бы я вышла замуж за свинопаса и всю жизнь прожила с ним в канаве, чем сдохнуть в этой пустыне среди сплошных баб...

А вот еще один хороший детский сказочник, который - все хорошо и правильно делает - постоянно компостирует всем мозг про как нам спасти и приумножить писал однажды, что если вы не будете заставлять и принуждать вашего ребенка, этот тунеядец и бездельник будет - при удаче! - собирать апельсины в Португалии. Видимо, а не ядерные ракеты в великой стране.

Дорогой дедушка Мороз. В следующем году я хочу собирать апельсины в Португалии, и чтобы заходящее за океан солнце подсвечивало огромные красноватые скалы, нависающие над белым пляжем. Спасибо, дедушка.

Я ведь очень стараюсь и уже выучила стишок. Вот, например, это письмо я запросто могу переписать на португальском, но что толку, вряд ли ты когда-то хотел собирать апельсины в Португалии настолько, чтобы понять, о чем я. Потому что твои зимние забавы, дедушка, можно выдержать в минус четыре при стопроцентной влажности только если помнить каждую секунду, что твое первое имя Воля, а второе, в отсутствие Разума - Преодоление. Никакими другими силами поставить себя на лыжню в таких условиях невозможно. Дождь сыпется прямо в снег. Тридцать градусов восточной долготы на шестьдесят северной широты. И не с вечера, а постоянно. Голова болит невыносимо.

Дорогой дедушка, пожалуйста, принеси мне хотя бы апельсин. Я поставлю его на стол и буду тихонько зубрить неправильные глаголы: фиш, физеште, феш. Физемуш, физерам.
Фенибут. Феназепам. Парацетамол. Мол - это на пляже, а пара - это что-то воздушное. А протаргол - это когда все трибуны встают и дико орут хором

Нет, ну нам тут включали, конечно, минус тридцать два недавно, но за это — немножко солнца. В холодном снегу. В очень холодном снегу.

И тут я подумала (sic!): какая глупость собираться летом поехать на какой-то там прозрачный север. Ну его вообще эти ваши фьорды и суровую прекрасную природу. Только пляж. Только так. Поэтому, поэтому: ехать в Норвегию зимой невозможно - очень темно, холодно и страшно, а главное - долго. Долго темно и холодно. И страшно. Ехать в Норвегию летом, когда все равно холодно, но уже светло - долго, долго светло - это все равно глупость какая-то, столько времени было холодно, а теперь вдруг еще и добровольно холодно? Нет! Острова Зеленого мыса! Папуа-Новая Гвинея. Уругвай, в конце концов! Но не это. Потому что когда темно и душно - и жарко, жарко! - это переносится как-то не в пример проще, чем когда темно и холодно. Да пусть его. Пусть душно. Пусть специи, и пряности, и масла эти дурманящие, и кто-нибудь заунывно орет с высоты про иншалла, и резные белые башенки, и арки в пустыне, и соль на песке, так, а где вы обычно покупаете скидочные билеты?

А то пока у меня душно и жарко разве под одеялом, и то если повезет, и не будет поддувать в щель.

И холодный душ в феврале вместо ощущения свежести приносит с собой дурманящий аромат идиотизма.