Это даже лучше, чем Леонкавалло!
Биатлонные трассы залегают, как правило, в труднодоступных интернету местах, а сообщение о том, где тебя встретит следующая, часто вызывает спонтанное мысленное спряжение глагола "ахтыжблятьин". Зато самолет дает абсолютно никем не контролируемые четыре часа на вдохновенное чтение, к примеру, я открыла для себя писателя Фаулза, про которого раньше только маме врала, что читала, а читала на самом деле Даррелла. А что, тоже про Грецию. Но Фаулз оказался прямо-таки настоящим писателем. Большим таким. В четыре Эрленда Лу и еще стопочку Верберов, что, впрочем, не совсем корректно, потому что тут как в рекламе моего детства: поменяете ли вы вашего фаулза на двух наших писателей? Ответ один. На двух наших писателей я бы выменяла только стиральный порошок.
Норвег преподнес мне два (2) билета на культмассовое мероприятие и, вежливо попрощавшись, ушел соблюдать режим. То есть, не себя с одним свободным билетом преподнес, а всю женскую свободу и независимость в простом кусочке глянцевого картона. Я почесала нос в мучительных раздумьях о том, насколько сильно такие атавизмы, как стыд и совесть, мешают радости жизни и портят аэродинамику процесса, но все же пришла к непопулярному выводу, что идти с другим юношей будет уж как-то совсем некуртуазно, и пошла с Мишкой. Потому что у меня два билета, и я могу. Могу же?
"Какой приятный мальчик, - сказала мама между трактатом о малых голландцах и инструкцией к детскому питанию, - ты бы, Маша, посмотрела на него внимательно. Потому что даже твой папа мне приносит билеты в театр только с собой в комплекте поставки." Я как-то поперхнулась детским питанием на этом месте, надо сказать. Потому что ну мама! Ну все уже! Ты тридцать лет замужем, у тебя пятеро детей. Уже ходи по театрам с папой, не нервируй семью.
А норвег этот из моего сторонне наблюдаемого опыта выбивается настолько сильно, что я совершенно не знаю, куда бы его оттипировать. По тревожным сообщениям той же Катьки, юноше в этом возрасте положено мяться в гимназическом дискурсе о том, что он не готов к отношениям, слишком молод, чтобы умирать, что ему нанесли психологическую травму и о том, как штамп погранконтроля на визе ограничит его свободу. А молча ломить к цели ему не положено. Впрочем, что Катька знает о биатлоне, с другой-то стороны.
Книжный опыт подкидывает нам только если мистера Рочестера и рекомендацию проверить, все ли в порядке у человека с чердаком, и Арагорна, который в отсутствие эльфийской принцессы на мелочи не разменивается, а если ему вдруг невыносимо захочется что-нибудь себе взять, так он пойдет и возьмет Хельмову Падь, сублимируя согласно размаху личности. В общем, не знаю.
А теперь о ФБ в нашей жизни. Детская площадка. На лесенке сверху пристроена некоторая жестяная фигура - то ли флюгер, то ли просто что-то случилось. Я долго, долго-долго-долго, в нее вглядывалась. Оказалось - человечек, играющий на дудочке. На детской площадке. Я со своим нечитанным Фаулзом стремительно выцвела и сдулась на таком мощном культурологическом фоне.
Норвег преподнес мне два (2) билета на культмассовое мероприятие и, вежливо попрощавшись, ушел соблюдать режим. То есть, не себя с одним свободным билетом преподнес, а всю женскую свободу и независимость в простом кусочке глянцевого картона. Я почесала нос в мучительных раздумьях о том, насколько сильно такие атавизмы, как стыд и совесть, мешают радости жизни и портят аэродинамику процесса, но все же пришла к непопулярному выводу, что идти с другим юношей будет уж как-то совсем некуртуазно, и пошла с Мишкой. Потому что у меня два билета, и я могу. Могу же?
"Какой приятный мальчик, - сказала мама между трактатом о малых голландцах и инструкцией к детскому питанию, - ты бы, Маша, посмотрела на него внимательно. Потому что даже твой папа мне приносит билеты в театр только с собой в комплекте поставки." Я как-то поперхнулась детским питанием на этом месте, надо сказать. Потому что ну мама! Ну все уже! Ты тридцать лет замужем, у тебя пятеро детей. Уже ходи по театрам с папой, не нервируй семью.
А норвег этот из моего сторонне наблюдаемого опыта выбивается настолько сильно, что я совершенно не знаю, куда бы его оттипировать. По тревожным сообщениям той же Катьки, юноше в этом возрасте положено мяться в гимназическом дискурсе о том, что он не готов к отношениям, слишком молод, чтобы умирать, что ему нанесли психологическую травму и о том, как штамп погранконтроля на визе ограничит его свободу. А молча ломить к цели ему не положено. Впрочем, что Катька знает о биатлоне, с другой-то стороны.
Книжный опыт подкидывает нам только если мистера Рочестера и рекомендацию проверить, все ли в порядке у человека с чердаком, и Арагорна, который в отсутствие эльфийской принцессы на мелочи не разменивается, а если ему вдруг невыносимо захочется что-нибудь себе взять, так он пойдет и возьмет Хельмову Падь, сублимируя согласно размаху личности. В общем, не знаю.
А теперь о ФБ в нашей жизни. Детская площадка. На лесенке сверху пристроена некоторая жестяная фигура - то ли флюгер, то ли просто что-то случилось. Я долго, долго-долго-долго, в нее вглядывалась. Оказалось - человечек, играющий на дудочке. На детской площадке. Я со своим нечитанным Фаулзом стремительно выцвела и сдулась на таком мощном культурологическом фоне.